Что нового
Телевизор в Салоне Audio & Video
В канун московской презентации нового издания альбома "Путь к успеху" самое время вспомнить публикации пятнадцатилетней давности,неслучайно поднятые из архивов истории.
В канун московской презентации нового издания альбома "Путь к успеху" самое время вспомнить публикации, неслучайно поднятые из архивов истории.
И первым в их обойме - интервью Михаила Борзыкина, запечатлённое пятнадцать лет назад Еленой Савицкой и опубликованное в журнале "Салон Audio & Video". Стоит обратить внимание, что альбом "Путь к успеху" упоминается в нём ещё под рабочим названием "7Б".
ТЕЛЕВИЗОР
Первоначальный состав:
Михаил Борзыкин (вокал, клавишные)
Александр Беляев (гитара)
Игорь Копылов (бас)
Игорь Петров (гитара)
Вячеслав Архипов (ударные)
Изменения в составе:
1985: - Копылов, - Петров, + Алексей Рацен (ударные), + Игорь Бабанов (клавишные)
1989: - Беляев, + Максим Кузнецов (гитара)
1990: - Рацен, - Бабанов, - Кузнецов
1992: + Константин Шумайлов (клавишные), + Игорь Федоров (ударные), + Сергей Богданов (гитара)
1994-95: - Федоров, - Богданов
1999: + Рацен, + Сергей Русанов (ударные)
2000: + Шумайлов
Дискография группы «Телевизор» :
«Шествие рыб» (1985)
«Отечество иллюзий» (1987)
«Отчуждение» (1989), не издан
«Мечта самоубийца» (1990)
«Дым-туман» (1992)
«Двое» (1995)
«7Б» (2000), не издан (пока)
В 80-е годы питерский «Телевизор» являлся одним из лидеров отечественного рок-движения в борьбе за «право на правду». Его голос был полон социально-обличительного пафоса, хлеставшего из незалитованных текстов. Его концерты запрещали, а на фестивалях Ленинградского рок-клуба группа неизменно брала высокие места. Постперестроечная судьба коллектива оказалась непростой, но альбомы продолжали выходить, хотя последнее время о «Телевизоре» мы слышали мало.
Узнав о назначенных на конец сентября московских клубных концертах группы, корреспондент «Салона AV» приготовился к встрече с «легендой русского рока», играющей морально устаревшую, хотя и ностальгическую музыку. Но впечатление было подобно тому, что обрушилось на концерте «старичков» Stranglers - на сцену вышла безумно энергетичная, подтянутая, молодая команда, качающая почти трансовый ритмический драйв, генерящая мощный «посыл», мрачноватый, язвительно-ироничный. Жесткий индустриализированный саунд граничил с трэшем. Умные тексты по-прежнему электризовались сильным социальным зарядом. Это было то, по чему изголодались мозги, уши и душа, измученные бесконечной «ту-лу-лой». Это казалось откровением. Это был рок-н-ролл.
- Михаил, почему «Телевизор» так редко можно увидеть в Москве?
- Для этого требуется регулярность состава и хороший менеджмент. Кому-то надо находиться в Москве и заниматься устройством концертов. Сейчас мы поменяли состав, к нам вновь присоединился, продолжая работать в «ДДТ», клавишник Костя Шумайлов. В Питере концерты бывают почаще, но в последнее время мы больше занимались подготовкой новой программы, которую закончили только в сентябре.
- Я знаю, что у вас уже записан новый альбом...
- Он уже примерно год как записан, но попытка его издать наталкивается на определенные трудности, связанные с тем, что альбом не очень «форматный». Сейчас мы ведем переговоры с разными фирмами и надеемся, что какая-то из них возьмет на себя подобный риск. Кроме того, недавно мы закончили работу над песней «Алла Борисовна», шутливой такой вещью, посвященной этой великой российской певице. В альбом песня не войдет, скорее всего, выйдет в виде сингла. Интересно, как ее воспримут на московских радиостанциях, учитывая влияние оной певицы на умы людей.
- Ваш последний на сегодняшний день альбом - «Двое» - вышел в 1995 году. Чем вы занимались все это время?
- (С улыбкой) Мне страшно об этом говорить! Все тем же, на самом деле - писал следующий альбом и пытался собрать коллектив, потом искал точку, где этот коллектив может репетировать, искал инструменты, на которых можно играть, и так далее. Большая скучная работа. Опять же, осваивал новые технологии. Поставил новый процессор, новый хард-диск, все быстрое...
- Но все-таки, пять лет для этого - слишком большой срок.
- А вы знаете, сколько писали свой последний альбом Depeche Mode? Три года. Мы на них равняемся. А Трент Резнор вообще делал пластинку пять лет. А диск-то какой! Да, не торопимся мы. Сами себе звукоинженеры, продюсеры, менеджеры, поэтому и получается все так долго.
- «Телевизор» сегодня - клубная группа?
- Это вопрос раскрутки. Вернее даже, вопрос помещения. Сегодня мы играем в клубе, завтра - в концертном зале.
- Однако по сравнению с 80-ми ситуация радикально изменилась. Вы сейчас вновь находитесь в нормальном рокерском «подполье»?
- Да нет, это просто волны, которыми идет наша жизнь. Люди делают то, что им нравится, а время в какой-то момент меняется. Возникает разрыв. Вот, скажем, эстетика «серьезки» в текстах, элемент «грузилова», который есть и всегда был у «Телевизора» - многие считают, что сейчас это неуместно, неактуально, тяжеловесно. Слишком много информации. Приезжаешь в Москву, приходишь на радио, тебе говорят - не надо грузить. Надо пооптимистичнее. Поживее, потанцевальнее надо. Но для «Телевизора» это совершенно нормальное равновесие между формой и содержанием.
- Как вы оцениваете современную молодежную музыкальную сцену?
- Сегодня идет процесс упрощения содержания, очень много поэтического примитива. Из серии «в голову надуло». Сам факт разнообразия сейчас находится в загоне. Не секрет, что за последнее время появилось несколько коллективов, которые играют, как «Би-2», как «Танцы минус», много подражаний Земфире. Это не радует. В то же время в глубинке, да и в Питере, существует масса интересных, уникальных групп, которые, к сожалению, изначально обречены на неуспех.
- Явление питерской рок-школы до сих пор живо?
- Да, есть люди, которые продолжают эти традиции. Во-первых, продолжает их сам родоначальник питерской школы - Гребенщиков, и у него все в порядке с выкрутасами. Каждый концерт несет какую-то новую сумасшедшую идею, и это отражается либо в музыке, либо в необычном составе, либо в его поведении на сцене. Из молодых моя любимая группа - «Протозоа», энергичные молодые ребята, которые умудряются совмещать и неплохие тексты, и актуальную музыку. По энергетике их вполне можно назвать рок-н-ролльщиками.
- А из мировой музыки что вас интересует?
- В мире происходит масса интересного. Много хороших коллективов, которые не поддаются ёрничеству. Limp Bizkit, Мэрилин Мэнсон, Nine Inch Nails, Rammstein - все они говорят о серьезных вещах. И все это стадионные группы, которые имеют по тридцать концертов в месяц, мировые турне. И дело даже не в том, что эти музыканты - суперпрофессионалы. Главное - что у них есть идея, концепция. И она, кстати, «чернушная». Очень «чернушная». И это популярно. А родись тот же Резнор у нас, его бы ни в клуб, ни на радио не взяли. Сидел бы себе и помирал с голоду.
- Хип-хоп-культура на вас как-то повлияла? Мне показалось, что даже «Сыт по горло» вы теперь делаете в несколько хип-хоповом ключе...
- Конечно, повлияла. Ведь хип-хоп - это позитивная агрессия, имеющая много общего с панком. Но задумываться о том, в какой мере мы используем элементы хип-хопа, мне не хочется, главное, чтобы это было нескучно играть, чтобы звучало свежо. Вообще, я считаю, что идти по пути экспериментов - это единственный способ почувствовать себя живым, а не легендой. Мне бы очень не хотелось стать легендой рок-н-ролла.
- Сегодня «Телевизор» звучит гораздо жестче, грязнее, индустриализованнее...
- Возможно, вы правы. Сам состав инструментов у нас довольно необычен - отсутствует гитарист, вместо него гитарные партии, используя сэмплированные звуки, исполняет электронный перкуссионист - Алексей Рацен. При этом есть акустические ударные - на них играет Сергей Русанов. Остальные партии, включая бас, исполняются Костей на клавишных.
- А компьютер у вас на сцене что делает?
- А мы из него, собственно, звук извлекаем. К нему подключен маленький микрофончик, который на жесткой подвеске висит у меня на шее. Все члены нашего коллектива вплотную знакомы с компьютерным музицированием. Но на концерте никаких заранее записанных фонограмм мы не применяем.
- Такие скандально знаменитые вещи, как «Отечество иллюзий», «Твой папа - фашист», «Сыт по горло», прозвучали в концерте по-новому актуально. Даже страшно стало. Вы не считаете, что мы опять находимся на заре эры перемен?
- Да, конечно. Эра бандитского искусства, которая продолжалась последние несколько лет, заканчивается. И в этом есть что-то правильное. То, что было последние семь-десять лет, уничтожило понятие «рок-н-ролл» как таковое, превратило его в музыку официантов. Да, в тех же самых клубах музыканты стали чем-то вроде официантов. Такова философия бандитской эпохи. Какая эра последует дальше - неизвестно, но элемент тоталитаризма обязательно будет. Он неизбежен. Хотя, мне кажется, тоталитаризму не удастся превратиться в ту подлость, которая была тогда. Возможно, он в какой-то степени необходим для того, чтобы перераспределить собственность, наладить культурные связи между частями страны.
- Сегодня для вас социальная составляющая продолжает иметь значение?
- Да, но это не политизированность, а отношение единицы и социума, отношение людей разных поколений. Например, новая песня «Куда-то ушло тепло» - об отношениях людей 80-х и 90-х. Сейчас модно вести себя спокойно, «act cool», как любят выражаться. Особенно на всяких рэйвах. Достаточно взглянуть на выражение лиц людей, танцующих в клубе, чтобы понять, что теплота общения умерла. Открытый человек никому не нужен.
- А герой ваших песен как-то изменился от 80-х к 90-м?
- Дело в том, что я не занимаюсь выстраиванием героя. Я пишу о событиях, которые происходят в моей жизни. Это, конечно, не автобиография в чистом виде, но в какой-то мере дневничок.
- Значит, песня «Негодяй» - это про вас самого?
- Ну конечно. Это те слова, которые мне говорили на протяжении многих лет, в том числе моя бывшая супруга.
- А «7Б» (так называется новый альбом) - это та статья, по которой вы в свое время косили от армии?
- Да, и получил диагноз «психопатия шизоидная». Как мне жалко парней, которым сейчас надо идти в армию! Прошло двадцать лет, и мы так и не достигли какого-то нормального решения этой проблемы. Я - за альтернативную службу.
- В вашем творчестве не последнее место занимает тема смерти. Вы часто о ней думаете?
- Да, довольно часто, поскольку это относится к смыслу жизни. А жить приходится каждый день. Если вы имеете в виду жизнь после смерти - то я не сторонник ни одной из массовых религий, и тем более не верю в загробную жизнь в таком определенном понимании. Я натура бесконечно сомневающаяся. Я не атеист, но и не берусь утверждать, что знаю, как там и кто меня там встретит, куда поведет. Я только пытаюсь на уровне ощущения приблизиться к этому знанию, но ни в коем случае не делаю попытку уйти и тем более позвать за собой. Альбом «Мечта самоубийцы» (1990) не был призывом к уходу, хотя воспринимать его можно совершенно по-разному.
- На рубеже 80 - 90-х, когда социальная струя начала отходить на второй план, отечественная рок-музыка, в том числе «Телевизор», оказались в непростой ситуации...
- Да, мы из-за этого как раз и погорели. Команда отошла от политики, начала вести психоделические поиски и тут же была исключена из рядов популярных групп. Люди ожидали очередной песни из серии «Твой папа - фашист», а ее не было. В то время у нас все подряд начали назвать себя рокерами, носить кожаные куртки, все запели о свободе России, и нам стало противно вливаться в это струю. К нам в тот период больший интерес стали проявлять с Запада, пошли зарубежные гастроли, где нас, в общем-то, впервые оценили именно как музыкантов, а не как молодежно-социальных лидеров.
- Вы часто слушаете свои старые записи?
- Нет, редко. Не люблю этого. Самоупоение мне чуждо. Наоборот, становится смешно. Слишком много неудачных решений.
- По-моему, вы выступаете все в той же красно-черной полосатой куртке, в которой вас можно увидеть на обложке «Отечества иллюзий».
- Да, это она и есть. (Иронично) Это говорит о какой-то дикой, неестественной бережливости. Возможно, это фетишизм. Я смотрю на нее каждое утро, поглаживаю, целую. Это как бы образ меня самого. Да, сшили ее как-то, и она уцелела. Многие не уцелели, а она уцелела.
- А с каким чувством сегодня вы вспоминаете фестивали в Ленинградском рок-клубе?
- Хорошее было время. Очень своевременное время, я бы сказал. Искреннее. В том, что делалось тогда, не было материального стимула - вот что главное. А сейчас он, к сожалению, преобладает во всем российском искусстве.
- И где же выход?
- Послушайте песню «Нет денег», там прямым текстом сказано, что надо делать: «послать мир на... и думать о вечном». Конечно, его просто так послать сложно, он же лезет обратно. Но хотя бы иногда...
- Вы как-то сказали, что рок-музыкант должен сам придерживаться того образа жизни, который он проповедует. Это для вас верно и сейчас?
- Да, во многом верно. Для меня это выражается в отсутствии острого стремления подставить миру задницу. Я сейчас могу жить и не делать этого. Но за это тоже надо платить.
- А для вас рок-н-ролл является средством заработка?
- Ну, пытается являться. Пока спасаемся, кто как может. Помогаем в записи молодым группам, занимаемся саундпродюсированием.
- Смогли бы вы стать героями нового поколения, и взяли бы на себя такую ответственность?
- Эта ответственность должна прийти извне, мы сами на себя брать ничего не собираемся. Если молодежь захочет сделать нас своими лидерами, - пускай делает. В этом смысле я не боюсь никакой ответственности. У нас есть что сказать.
Оригинал сохранился в сети на сайте gromko.ru
И первым в их обойме - интервью Михаила Борзыкина, запечатлённое пятнадцать лет назад Еленой Савицкой и опубликованное в журнале "Салон Audio & Video". Стоит обратить внимание, что альбом "Путь к успеху" упоминается в нём ещё под рабочим названием "7Б".
ТЕЛЕВИЗОР
Первоначальный состав:
Михаил Борзыкин (вокал, клавишные)
Александр Беляев (гитара)
Игорь Копылов (бас)
Игорь Петров (гитара)
Вячеслав Архипов (ударные)
Изменения в составе:
1985: - Копылов, - Петров, + Алексей Рацен (ударные), + Игорь Бабанов (клавишные)
1989: - Беляев, + Максим Кузнецов (гитара)
1990: - Рацен, - Бабанов, - Кузнецов
1992: + Константин Шумайлов (клавишные), + Игорь Федоров (ударные), + Сергей Богданов (гитара)
1994-95: - Федоров, - Богданов
1999: + Рацен, + Сергей Русанов (ударные)
2000: + Шумайлов
Дискография группы «Телевизор» :
«Шествие рыб» (1985)
«Отечество иллюзий» (1987)
«Отчуждение» (1989), не издан
«Мечта самоубийца» (1990)
«Дым-туман» (1992)
«Двое» (1995)
«7Б» (2000), не издан (пока)
В 80-е годы питерский «Телевизор» являлся одним из лидеров отечественного рок-движения в борьбе за «право на правду». Его голос был полон социально-обличительного пафоса, хлеставшего из незалитованных текстов. Его концерты запрещали, а на фестивалях Ленинградского рок-клуба группа неизменно брала высокие места. Постперестроечная судьба коллектива оказалась непростой, но альбомы продолжали выходить, хотя последнее время о «Телевизоре» мы слышали мало.
Узнав о назначенных на конец сентября московских клубных концертах группы, корреспондент «Салона AV» приготовился к встрече с «легендой русского рока», играющей морально устаревшую, хотя и ностальгическую музыку. Но впечатление было подобно тому, что обрушилось на концерте «старичков» Stranglers - на сцену вышла безумно энергетичная, подтянутая, молодая команда, качающая почти трансовый ритмический драйв, генерящая мощный «посыл», мрачноватый, язвительно-ироничный. Жесткий индустриализированный саунд граничил с трэшем. Умные тексты по-прежнему электризовались сильным социальным зарядом. Это было то, по чему изголодались мозги, уши и душа, измученные бесконечной «ту-лу-лой». Это казалось откровением. Это был рок-н-ролл.
- Михаил, почему «Телевизор» так редко можно увидеть в Москве?
- Для этого требуется регулярность состава и хороший менеджмент. Кому-то надо находиться в Москве и заниматься устройством концертов. Сейчас мы поменяли состав, к нам вновь присоединился, продолжая работать в «ДДТ», клавишник Костя Шумайлов. В Питере концерты бывают почаще, но в последнее время мы больше занимались подготовкой новой программы, которую закончили только в сентябре.
- Я знаю, что у вас уже записан новый альбом...
- Он уже примерно год как записан, но попытка его издать наталкивается на определенные трудности, связанные с тем, что альбом не очень «форматный». Сейчас мы ведем переговоры с разными фирмами и надеемся, что какая-то из них возьмет на себя подобный риск. Кроме того, недавно мы закончили работу над песней «Алла Борисовна», шутливой такой вещью, посвященной этой великой российской певице. В альбом песня не войдет, скорее всего, выйдет в виде сингла. Интересно, как ее воспримут на московских радиостанциях, учитывая влияние оной певицы на умы людей.
- Ваш последний на сегодняшний день альбом - «Двое» - вышел в 1995 году. Чем вы занимались все это время?
- (С улыбкой) Мне страшно об этом говорить! Все тем же, на самом деле - писал следующий альбом и пытался собрать коллектив, потом искал точку, где этот коллектив может репетировать, искал инструменты, на которых можно играть, и так далее. Большая скучная работа. Опять же, осваивал новые технологии. Поставил новый процессор, новый хард-диск, все быстрое...
- Но все-таки, пять лет для этого - слишком большой срок.
- А вы знаете, сколько писали свой последний альбом Depeche Mode? Три года. Мы на них равняемся. А Трент Резнор вообще делал пластинку пять лет. А диск-то какой! Да, не торопимся мы. Сами себе звукоинженеры, продюсеры, менеджеры, поэтому и получается все так долго.
- «Телевизор» сегодня - клубная группа?
- Это вопрос раскрутки. Вернее даже, вопрос помещения. Сегодня мы играем в клубе, завтра - в концертном зале.
- Однако по сравнению с 80-ми ситуация радикально изменилась. Вы сейчас вновь находитесь в нормальном рокерском «подполье»?
- Да нет, это просто волны, которыми идет наша жизнь. Люди делают то, что им нравится, а время в какой-то момент меняется. Возникает разрыв. Вот, скажем, эстетика «серьезки» в текстах, элемент «грузилова», который есть и всегда был у «Телевизора» - многие считают, что сейчас это неуместно, неактуально, тяжеловесно. Слишком много информации. Приезжаешь в Москву, приходишь на радио, тебе говорят - не надо грузить. Надо пооптимистичнее. Поживее, потанцевальнее надо. Но для «Телевизора» это совершенно нормальное равновесие между формой и содержанием.
- Как вы оцениваете современную молодежную музыкальную сцену?
- Сегодня идет процесс упрощения содержания, очень много поэтического примитива. Из серии «в голову надуло». Сам факт разнообразия сейчас находится в загоне. Не секрет, что за последнее время появилось несколько коллективов, которые играют, как «Би-2», как «Танцы минус», много подражаний Земфире. Это не радует. В то же время в глубинке, да и в Питере, существует масса интересных, уникальных групп, которые, к сожалению, изначально обречены на неуспех.
- Явление питерской рок-школы до сих пор живо?
- Да, есть люди, которые продолжают эти традиции. Во-первых, продолжает их сам родоначальник питерской школы - Гребенщиков, и у него все в порядке с выкрутасами. Каждый концерт несет какую-то новую сумасшедшую идею, и это отражается либо в музыке, либо в необычном составе, либо в его поведении на сцене. Из молодых моя любимая группа - «Протозоа», энергичные молодые ребята, которые умудряются совмещать и неплохие тексты, и актуальную музыку. По энергетике их вполне можно назвать рок-н-ролльщиками.
- А из мировой музыки что вас интересует?
- В мире происходит масса интересного. Много хороших коллективов, которые не поддаются ёрничеству. Limp Bizkit, Мэрилин Мэнсон, Nine Inch Nails, Rammstein - все они говорят о серьезных вещах. И все это стадионные группы, которые имеют по тридцать концертов в месяц, мировые турне. И дело даже не в том, что эти музыканты - суперпрофессионалы. Главное - что у них есть идея, концепция. И она, кстати, «чернушная». Очень «чернушная». И это популярно. А родись тот же Резнор у нас, его бы ни в клуб, ни на радио не взяли. Сидел бы себе и помирал с голоду.
- Хип-хоп-культура на вас как-то повлияла? Мне показалось, что даже «Сыт по горло» вы теперь делаете в несколько хип-хоповом ключе...
- Конечно, повлияла. Ведь хип-хоп - это позитивная агрессия, имеющая много общего с панком. Но задумываться о том, в какой мере мы используем элементы хип-хопа, мне не хочется, главное, чтобы это было нескучно играть, чтобы звучало свежо. Вообще, я считаю, что идти по пути экспериментов - это единственный способ почувствовать себя живым, а не легендой. Мне бы очень не хотелось стать легендой рок-н-ролла.
- Сегодня «Телевизор» звучит гораздо жестче, грязнее, индустриализованнее...
- Возможно, вы правы. Сам состав инструментов у нас довольно необычен - отсутствует гитарист, вместо него гитарные партии, используя сэмплированные звуки, исполняет электронный перкуссионист - Алексей Рацен. При этом есть акустические ударные - на них играет Сергей Русанов. Остальные партии, включая бас, исполняются Костей на клавишных.
- А компьютер у вас на сцене что делает?
- А мы из него, собственно, звук извлекаем. К нему подключен маленький микрофончик, который на жесткой подвеске висит у меня на шее. Все члены нашего коллектива вплотную знакомы с компьютерным музицированием. Но на концерте никаких заранее записанных фонограмм мы не применяем.
- Такие скандально знаменитые вещи, как «Отечество иллюзий», «Твой папа - фашист», «Сыт по горло», прозвучали в концерте по-новому актуально. Даже страшно стало. Вы не считаете, что мы опять находимся на заре эры перемен?
- Да, конечно. Эра бандитского искусства, которая продолжалась последние несколько лет, заканчивается. И в этом есть что-то правильное. То, что было последние семь-десять лет, уничтожило понятие «рок-н-ролл» как таковое, превратило его в музыку официантов. Да, в тех же самых клубах музыканты стали чем-то вроде официантов. Такова философия бандитской эпохи. Какая эра последует дальше - неизвестно, но элемент тоталитаризма обязательно будет. Он неизбежен. Хотя, мне кажется, тоталитаризму не удастся превратиться в ту подлость, которая была тогда. Возможно, он в какой-то степени необходим для того, чтобы перераспределить собственность, наладить культурные связи между частями страны.
- Сегодня для вас социальная составляющая продолжает иметь значение?
- Да, но это не политизированность, а отношение единицы и социума, отношение людей разных поколений. Например, новая песня «Куда-то ушло тепло» - об отношениях людей 80-х и 90-х. Сейчас модно вести себя спокойно, «act cool», как любят выражаться. Особенно на всяких рэйвах. Достаточно взглянуть на выражение лиц людей, танцующих в клубе, чтобы понять, что теплота общения умерла. Открытый человек никому не нужен.
- А герой ваших песен как-то изменился от 80-х к 90-м?
- Дело в том, что я не занимаюсь выстраиванием героя. Я пишу о событиях, которые происходят в моей жизни. Это, конечно, не автобиография в чистом виде, но в какой-то мере дневничок.
- Значит, песня «Негодяй» - это про вас самого?
- Ну конечно. Это те слова, которые мне говорили на протяжении многих лет, в том числе моя бывшая супруга.
- А «7Б» (так называется новый альбом) - это та статья, по которой вы в свое время косили от армии?
- Да, и получил диагноз «психопатия шизоидная». Как мне жалко парней, которым сейчас надо идти в армию! Прошло двадцать лет, и мы так и не достигли какого-то нормального решения этой проблемы. Я - за альтернативную службу.
- В вашем творчестве не последнее место занимает тема смерти. Вы часто о ней думаете?
- Да, довольно часто, поскольку это относится к смыслу жизни. А жить приходится каждый день. Если вы имеете в виду жизнь после смерти - то я не сторонник ни одной из массовых религий, и тем более не верю в загробную жизнь в таком определенном понимании. Я натура бесконечно сомневающаяся. Я не атеист, но и не берусь утверждать, что знаю, как там и кто меня там встретит, куда поведет. Я только пытаюсь на уровне ощущения приблизиться к этому знанию, но ни в коем случае не делаю попытку уйти и тем более позвать за собой. Альбом «Мечта самоубийцы» (1990) не был призывом к уходу, хотя воспринимать его можно совершенно по-разному.
- На рубеже 80 - 90-х, когда социальная струя начала отходить на второй план, отечественная рок-музыка, в том числе «Телевизор», оказались в непростой ситуации...
- Да, мы из-за этого как раз и погорели. Команда отошла от политики, начала вести психоделические поиски и тут же была исключена из рядов популярных групп. Люди ожидали очередной песни из серии «Твой папа - фашист», а ее не было. В то время у нас все подряд начали назвать себя рокерами, носить кожаные куртки, все запели о свободе России, и нам стало противно вливаться в это струю. К нам в тот период больший интерес стали проявлять с Запада, пошли зарубежные гастроли, где нас, в общем-то, впервые оценили именно как музыкантов, а не как молодежно-социальных лидеров.
- Вы часто слушаете свои старые записи?
- Нет, редко. Не люблю этого. Самоупоение мне чуждо. Наоборот, становится смешно. Слишком много неудачных решений.
- По-моему, вы выступаете все в той же красно-черной полосатой куртке, в которой вас можно увидеть на обложке «Отечества иллюзий».
- Да, это она и есть. (Иронично) Это говорит о какой-то дикой, неестественной бережливости. Возможно, это фетишизм. Я смотрю на нее каждое утро, поглаживаю, целую. Это как бы образ меня самого. Да, сшили ее как-то, и она уцелела. Многие не уцелели, а она уцелела.
- А с каким чувством сегодня вы вспоминаете фестивали в Ленинградском рок-клубе?
- Хорошее было время. Очень своевременное время, я бы сказал. Искреннее. В том, что делалось тогда, не было материального стимула - вот что главное. А сейчас он, к сожалению, преобладает во всем российском искусстве.
- И где же выход?
- Послушайте песню «Нет денег», там прямым текстом сказано, что надо делать: «послать мир на... и думать о вечном». Конечно, его просто так послать сложно, он же лезет обратно. Но хотя бы иногда...
- Вы как-то сказали, что рок-музыкант должен сам придерживаться того образа жизни, который он проповедует. Это для вас верно и сейчас?
- Да, во многом верно. Для меня это выражается в отсутствии острого стремления подставить миру задницу. Я сейчас могу жить и не делать этого. Но за это тоже надо платить.
- А для вас рок-н-ролл является средством заработка?
- Ну, пытается являться. Пока спасаемся, кто как может. Помогаем в записи молодым группам, занимаемся саундпродюсированием.
- Смогли бы вы стать героями нового поколения, и взяли бы на себя такую ответственность?
- Эта ответственность должна прийти извне, мы сами на себя брать ничего не собираемся. Если молодежь захочет сделать нас своими лидерами, - пускай делает. В этом смысле я не боюсь никакой ответственности. У нас есть что сказать.
Оригинал сохранился в сети на сайте gromko.ru
